Давайте подумаем о том, насколько мы, журналисты, вправе вторгаться в чужую жизнь. Где она, эта грань, которую нельзя переступать ни нам, ни нашим коллегам? Наверное, во внутренних убеждениях, в воспитании, в конце концов, в уважении к окружающим. У каждого из нас есть предел, переступать за который – значит, скатиться до непрофессионализма, ведь главное для нас – доверие читателей к тому, что мы пишем.

Поводом для таких размышлений послужил поток «пострадавших» людей, обиженных на статью в «Городских вестях» от 21 марта. К нам пришли, чтобы быть уверенными в том, что все, что они скажут не будет вырвано из контекста, не будет перекручено. Мы публикуем информацию без редактирования. Разговор получился больше о жизни, о сельском хозяйстве (подробнее смотрите на сайте ревда-новости. ру).

Вячеслав Ляпустин:

– Я пришел потому, что меня возмущает то, что говорят все вокруг. В «Вестях» написано, что фермерам дали землю за то, что написали письмо губернатору.  Господи Боже, упаси! Это не так!

Фермерским хозяйством занимаюсь в пределах шести лет, с 2008 года. Сначала жена оформила хозяйство, потом я. Сельское хозяйство всегда считалось трудоемким, никогда не было легко, но мне очень нравится. Бабушка с дедушкой всегда со скотиной жили, что-то осталось от них. Человек когда трудится — он живет. Прабабушка дожила до 110 лет, последние годы с огорода не вылезала. До этого работала на вредном производстве. 

Став фермером, сначала занимался выращиванием свиней, потом решил разводить крупный рогатый скот, поголовье мое порядка 70 голов, ждем приплод. Если рассчитывать на дальнейшее развитие, нужно гектаров 300, в настоящее время у нас 144 га. На данный момент я не имею больших доходов, но все, что имею, вкладываю в развитие. Реализую немного, только бычков, телочек оставляю для развода, планирую увеличить поголовье.

Постепенно, медленно, но развитие идет.  Мне выделили еще один участок, земля в стадии оформления. До этого четыре года выделяли земли для сенокошения, но эти земли истощены, в основном, их надо восстанавливать. А чтобы сеять, нужна техника, нужны затраты, поэтому надо знать, что земля твоя, а то будешь вкладывать в землю, а потом придет такой вот Николаев и скажет: «Мое»!

Считаю, что можно дать землю тому, кто ей заниматься будет. Надо в этом убедиться. Люди, которые просят землю, должны показать, зачем она им нужна. У меня есть поголовье, есть что предъявить. Обращаясь к губернатору, я отстаивал свои интересы. Не знаю, сколько земли надо для пчеловодства, но для хорошего поголовья надо гектар 300, не меньше.

На одну голову КРС нужен, как минимум, один гектар, так еще не хватит, при нормальной кормежке тонн десять в год корове надо, а она дает приплод. Земли мне нужны только под сенокошение. Если не будет земли, весной надо будет скотину пустить под нож.

Александр Тюриков:

– Из-за газеты «Вести» я попал в неприятную ситуацию. Меня не предупреждали о том, что разговор записывают, меня только потом уведомили, что расшифровка разговора будет опубликована. Позвонила Пермякова и сказала:

– А вы знаете, что ваш разговор записывался?

– Нет, не знал, – отвечаю.

– Мы будем печатать ваш разговор.

– Печатайте, если имеете на это право.

В газете весь наш разговор исказили, изрезали. Но Бог им судья. Я никогда не отвечаю на такие выпады. Читать газету было неприятно, не ожидал, что меня так «подставят». Николаев приходил ко мне, мы знакомы со времен его работы на хлебозаводе. Приятелями никогда не были, но общались, созванивались.

Я не знал, что у него есть диктофон, и что он все записывает. Разговор был долгий, все там было. Николаев угрожал мне судом, говорил, что мне грозит несколько лет, ну, сказал ему: «Подавайте».

С письмом фермеров к губернатору ситуация была такая: земля мне особо не нужна. Участок, на котором ферма, я уже оформил, мне пока этого достаточно. Стоимость аренды высокая, потому что ферма находится на землях сельхозпоселений. В письме, которое написали члены инициативной группы, в принципе, все нормально, только я не знаю точно, к одному ли судье попадали все дела Николаева и насколько правильно этот судья судит.

Фермерством занимаюсь с 2006 года. Забоем скота и его первичной переработкой  – с 1994-го. На сегодняшний день у нас 78 голов, вернее, 80, за неделю родились два теленка. Убытки по содержанию фермы пока большие, порядка 800 тысяч в год. Спасает то, что продаем навоз. Садоводы  – наши субсидии и дотации. Сейчас мы приобрели итальянскую сельхозтехнику: пресс-подборщик, грабли. Затраты на корма снизятся, а в дальнейшем,  для развития, хотелось бы увеличить поголовье еще голов на двести.

Запросы пчеловода, по-моему, слишком велики. По закону о пчеловодстве от 23 сентября 2013 года для пчеловодческих целей на одну сотку участка надо не менее одного улья. Начинал бы с малого, пусть попробует.

Мнение

Татьяна Машкина, заместитель главы администрации:

О «Вестях»

– Очень обидно, что издание, которое Евгений Зиновьев поднял на высокий уровень, скатилось до бульварного. Интересно, почему «Вести» взяли на себя роль судьи? В статье от лица Валентины Пермяковой звучат слова: «незаконно», «коррупционные чиновники» без всяких доказательств. И все  говорит о том, что для нее не так и важна правда, не нужно другое мнение, гораздо интересней навешать ярлыки…В доказательство: 20 марта к нам в управление поступил запрос на предоставление информации, а 21 вышла статья «Дело «Медового спаса». Мне крайне неприятно общаться с этим изданием после такой статьи. Хотя есть все основания обратиться в суд…

Нас, чиновников, проверяют. Дважды проверяла прокуратура, один раз – областная, и никто никаких нарушений не нашел. Сейчас нас проверяет следственный комитет по жалобе господина Николаева. И даже эти серьезные организации не выносят вердикт – виновен. Осуждать может суд. Так принято в цивилизованном обществе. 

О Шумихе

– В который раз акцентирую внимание на том, что испрашиваемые «Медовым спасом» участки на Шумихе были выделены под ведение личных подсобных хозяйств в 2011 году. В 2011 году никто не знал о существовании «Медового спаса». Всего на Шумихе было выделено 300 участков. После публикации информации мы стали принимать заявления. Их регистрацией занимаются специалисты в свободное от основной работы время, у нас нет секретаря и орготдела. Бывает, что в день поступает более 60-ти заявлений. Они скапливаются, и затем регистрируются в один день. Никаких нарушений закона в этом нет.

О законодательстве

– По Земельному Кодексу мы обязаны принимать заявления у всех граждан Российской Федерации. Очередность выдачи участков устанавливается по дате подачи заявления. Все. Других критериев нет и быть не может. В Земельном Кодексе так написано, и мы обязаны его соблюдать. Пришлет нам по электронной почте заявление человек, прописанный, допустим, в Ульяновске, и мы обязаны его принять. Как говорил президент чиновникам: «Дайте людям то, что полагается, и пусть делают с землей, что хотят, хоть с кашей едят».

О фермерах

– Помимо не так давно созданного КФК «Медовый спас» в округе есть другие фермеры, которые зарегистрированы в 2006-м, 2008-м, 2009-м году. К примеру, у Ляпустина большое поголовье скота. Начинал с малого, и отсутствие земли в аренде его не остановило. Каждый год мы предоставляли ему участок под сенокошение. Есть и другие фермеры. Все они написали заявления на свободные участки земли, поэтому глава принял решение  собрать всех претендентов на участки вместе и обсудить сложившуюся ситуацию. И нас услышали. Мы объясняли фермерам, что лучше совместно обсудить, как будет развиваться сельское хозяйство на территории округа. Потому что если на участок претендуют двое, должны быть организованы торги. И кто знает, смогут ли наши фермеры его приобрести, где им взять деньги? Знаем, что все, что зарабатывают, они тратят на развитие. Это люди, которые на протяжении многих лет занимаются сельским хозяйством, и это видно.

О судах

– Не исключено, что по делу «Медового спаса» появятся новые публикации. Направленность судов последнее время изменилась. Если вначале все суды признавались в пользу Николаева, то в последнее время к рассмотрению дел стали подходить иначе. Они стали признавать интересы третьих лиц. Последнее дело по двум участкам на Тараканихе мы выиграли, и КФК «Медовый спас» в иске было отказано.

Нас заваливают новыми исковыми заявлениями. И это нормальный процесс в правовом государстве. Заявления в суд подаются, в том числе и от нас. К примеру, по невозможности исполнения суда по предоставлению Николаеву участка в 46 га. 129 участков уже в собственности, это 16 га, а остальные 30 гектар – это защитный лес и он уже поставлен на кадастровый учет. Суды не закончились… 

О пчеловодах

– В статье написано, что землю Николаеву не дали даже на Гусевке, но почти месяц назад  утверждена и отправлена господину Николаеву заказным письмом с уведомлением схема участка на Гусевке. Но почему-то «Медовый спас» не спешит с оформлением документов.  Тридцать гектаров свободны, оформляйте документы,  и развивайтесь, господа пчеловоды! Но нет, не идут, только в газете пишут.

Мы и раньше предлагали им на Шумихе свободную полянку 1,6 гектара. Конечно, это не 800 га, но это большой участок земли. Дали им схему, но они от участка отказались. Поставьте 10 ульев, и собирайте мед! По законодательству на одну пчелиную семью положена одна сотка земли, мы даем больше.

Когда только началась эта история с Николаевым, я разговаривала с пчеловодами из Ачитского района, которые давно производят мед в промышленных объемах.  Спрашиваю: «Сколько у вас земли?». Отвечают: «Нисколько. Поставили на опушку леса ульи и с этого начали». Кто «Спасу» мешает поставить улья, где угодно? Мы можем заключать договор аренды земли в зоне рекреации. Там  строить ничего нельзя, а ульи ставить – пожалуйста! Травку сейте, никто не мешает. 

Кстати, в Реестре Министерства сельского хозяйства КФК «Медовый спас» нет. Они нам говорят, что подали туда документы. Но когда мы разговариваем с Министерством, нам говорят, что никаких документов у них нет.

Владимир Попов:

– Я к вам пришел заявить о том, что редакция «Городских вестей» облила меня ложью. С чего вдруг они начали совать нос в мое личное пространство? Какое им дело до того, чем я владею? Да, администрация выделила мне один участок земли в районе Шумихи. Это что ли противозаконно? Я считаю, что нет. Я писал заявление, я ходил на протяжении трех лет в администрацию, узнавал, на каком пути следования мое заявление, и вот свершилось.

В газете откуда-то вдруг появляется разговор от моего лица и появляется информация о том, что мой разговор записан. Никакого телефонного разговора, на который ссылается редакция «Городских вестей», — не было. Во-вторых, никому из редакции я свой телефон не давал, информацию никому не предоставлял. Что это вообще было? Я не понимаю. Я работник СУМЗа. И почему на этом надо акцентировать внимание? Слесарь пятого разряда, еще и подрабатываю. Я зарабатываю деньги. У меня нет жены и детей, и как хочу, так их и трачу. 

Просто так я это дело не оставлю, буду обращаться в Ревдинский городской суд за защитой. Меня не устраивает то, что после выхода статьи, меня стали звать «олигарх». Думаю, и моего друга по несчастью из «друзей», которых несколько сотен, с которым, кстати, мы близко не знакомы, тоже так зовут.

Иван Красножон:

– О статье я узнал от своих товарищей. Валентина Пермякова обращалась ко мне в социальной сети. После чтения газеты появилось резко негативное отношение  и к статье, и к «Вестям» в целом, потому что ничего хорошего в ней про меня не сказано. По контексту, по содержанию статьи ,четко видно, что позиция «Вестей» целиком и полностью против меня как личности, против меня, как предпринимателя, против администрации. Поэтому все ясно: одностороннее освещение проблемы и искажение фактов. Могу сказать больше: на следующей неделе должна быть готова рецензия от адвоката по поводу судебного разбирательства, и думаю над тем, чтобы обратиться в суд с иском к «Вестям». Я исправно плачу налоги, я законопослушный гражданин, и без моего ведома публиковать информацию, которую считаю моей личной, просто неуместно.