«Помогите, я просто не знаю, к кому еще можно обратиться, но так жить дальше невозможно», — так закончила свой «крик души» жительница бывшего общежития на Цветников, 11 Юлия Зеленкина, которая написала в нашу группу «Вконтакте». Обратиться к нам молодую женщину заставили почти нечеловеческие условия проживания. Мы сходили в этот дом и убедились, что это на самом деле страшно.

Дочь не вытерпела, ушла

Маленькая Тася радуется нашему появлению, сидя в детской кроватке. В комнате Зеленкиных места мало — всего 11 «квадратов», но здесь чисто. Есть пластиковое окно, стоит неплохая, добротная мебель и бытовая техника.

В этой комнате прописано трое — сама Юля и ее дочери Полина (12 лет) и Тася (1,6 года). Юля встречает нас с улыбкой, но как только разговор заходит о проблеме, самообладание ее покидает, и женщина начинает говорить, глотая рыдания:

— Я получила эту комнату на ОЦМ в 2000-м году. Было все вообще отлично, хорошее семейное общежитие, с нормальными жильцами. А потом с него сняли статус «общежития». Большинство приличных соседей, у кого были деньги, отсюда съехали. А дом начал стремительно заполняться маргиналами. Сейчас вообще стало невозможно: пьянки, гулянки, убийства, пожары, что хотят, то и делают. В наши душевые с улицы приходят мыться и в туалет бомжи. Один раз я пошла на кухню мыть бутылочку Таси, а там совокупляются. Вымыла, ушла, они даже не остановились.

Спрашиваю, где сейчас старшая дочь, Юля говорит — ушла:

— Сказала, что больше так жить не может, ушла жить ко второй бабушке. Она у меня в «Еврогимназии» учится. Хорошая девочка растет. С мужем мы в разводе, но свекровь бывшая помогает с дочками. А мы вот с Тасей здесь. Я даже представить не могу, что будет, когда она научится дверь открывать — выскочит в коридор и сразу в дыру попадет. В нашу половину ходят все, потому что здесь и кухня, и душевые с туалетом. Поэтому наши полы в таком ужасном состоянии.

«Мы перестали существовать»

Юля берет себя в руки и начинает рассказывать дальше, а также показывает толстенную папку с официальной перепиской.

— Куда мы только не обращались — в администрацию, в прокуратуру. Везде разводят руками, мол, ждите расселения в 2026 году. До этого времени ведь просто не дожить.

Несколько лет назад этот дом был признан аварийным, жители попали в программу переселения. Но перспектива жить еще шесть лет, а то и больше, в таких страшных условиях Юлию не радует:

— Как только дом признали аварийным, мы как будто для всех перестали существовать. Чиновники наши письма не игнорируют, но отвечают полнейшую ерунду. Например, я недавно писала, просила помочь отремонтировать полы в коридоре, потому что они полностью провалились. Мне ответили, что в 11 комнате свет подключен легально. Ну что это такое?

«Боюсь, что таракан заползет в ухо дочери»

В управляющую компанию, уверяет Юлия, обращаться тоже бесполезно. Говорит, что делала несколько попыток, ее на другом конце провода даже выслушивают и обещают перезвонить, но в итоге ничего не происходит.

— Возможно, к нам такое отношение, потому что собираемость по дому низкая. Но мы-то платим свои 3,5 тысячи в месяц. А кто-то даже больше платит. И, получается, мы отдуваемся за всех.

Даже эти деньги для Юли — неподъемные. Полтора года она получала декретные 7000 рублей, но сейчас выплаты закончились, а муниципальный детский сад пока не выделили. На вопрос, на что живет ее семья, женщина, вздыхая, говорит, что на пенсию мамы.

Сейчас жители частично решили проблему с полами, как могли — притащили с помойки старые двери, закрыли ими дыры. Ходить стало чуть-чуть безопаснее, но этот жуткий вариант все равно не решает проблему на 100% — дыры никуда не делись, оттуда в дом бегают огромные крысы.

— А в сентябре еще одна напасть началась — нас атаковали тараканы. В соседней комнате никто не живет и вот там настоящий рассадник этих тварей. У них там целая колония. Я уже три месяца толком не сплю, боюсь, что таракан заползет дочке в ухо или нос, караулю. Практически каждый вечер травлю, собираю потом трупы по целому огромному тазу. На тараканью отраву трачу до 3 тысяч в месяц. Но это мало помогает. Нужно делать нормальную дезинсекцию. Я звонила в Роспотребнадзор, мне говорят, что нужно заявление от УК. В наш «Уралтеплосервис» звонила по этому вопросу тоже. Обещали перезвонить. До сих пор тишина.

На вопрос, какое разрешение ситуации ее бы устроило, Юля отвечает:

— Я уже готова отказаться от перспективы через шесть лет получить нормальное жилье. Хотя мне должны полноценную квартиру дать, потому что комната у меня не приватизирована. Но пусть лучше мне сейчас дадут такую же комнату, но в другом, не таком страшном месте. Если это невозможно, может администрация все-таки найдет возможность помочь нам сделать ремонт? Хотя бы полы перестелить?

«Внуки боятся сюда приходить»

— У нас 30 комнат. Нормальные, адекватные жители остались в семи из них, — рассказывает еще одна местная жительница Галина Шайдуллина. — Большая часть наших соседей пьет, дебоширит. На нас уже руками даже полиция махнула. Звонишь им, когда совсем невмоготу становится от того, что тут творится, они в ответ: «Вы нам надоели. Не нравится — уезжайте, снимайте жилье в другом месте». А куда поедешь без денег-то? Мы-то ладно, уже старые, мне вот 62 года. А детей невыносимо жалко, что они с рождения видят вот это все. Мои дети с внуками смогли уехать отсюда. Внуки ко мне сейчас по своей воле и не ходят. Бывает, что родители на работе задерживаются, мне приходится внучку из садика забирать и сюда вести. И она плачет каждый раз, боится идти сюда. Мало того, что здесь просто жутко, так один раз, когда она здесь ночевала, начался пожар, мы тут тогда все надышались. Как не бояться-то?

Галина рассказывает, что живет в этом доме с 1996 года. Ремонта не помнит ни разу.

— Мы же не просим апартаментов. Но дайте нам нормальные условия для жизни. А сюда переселите тех, кто не платит за жилье. А сейчас мы за всех отдуваемся в этом гадюшнике. Ходить куда-то бесполезно. Ответ один — ждите. А чего ждать-то?

Один раз в комнате Галины уже падал потолок. Тогда женщину и ее мужа переселили на месяц в такое же бывшее общежитие на Энгельса.

— Потолок тогда падал не только у нас, но и в 26 комнате. Нам повезло — пока шел ремонт, нам дали временную комнату. А соседям места не хватило, они просто месяц в коридоре жили, спали…

К этому нельзя привыкнуть

Лариса Щукина живет с сыном-инвалидом здесь четыре года. Комнату купила, поэтому понимает, что при расселении, ей не повезет так, как тем, у кого неприватизированное жилье, потому что ее 15 «квадратов» выкупят по рыночной цене. Купить на эти крохи что-то более-менее нормальное будет невозможно.

— У меня ребенок-инвалид, ему уже 16 лет. Мне его, когда нужно спустить вниз, это же ужасные мучения. Я и в жилищный отдел обращались. И к уполномоченному по правам ребенка в Екатеринбурге. Там женщина сидела с уставшими глазами. У меня с ней разговор сразу не пошел. Два года мы стояли на очереди на улучшение жилищных условий, а потом нас сняли, мол, нет оснований. А зачем тогда вообще ставили в очередь? Со мной адвокат из Екатеринбурга был готов работать в рассрочку, хотел отстаивать права моего ребенка. Но я потеряла телефон, как его зовут — не помню. Он собирался уехать в Питер, наверное, уже уехал.

Лариса выходит поговорить с нами, пока сын занимается с учительницей:

— Господи, как стыдно за эти наши условия перед ней, вы не представляете. У меня ребенок никогда так не болел, как здесь. Задыхается постоянно. Я двери, бывает, открою общие, чтобы хоть немного проветрить, такой хай поднимается. Соседи привыкли к этой вони. А я до сих пор не понимаю, как к этому можно привыкнуть? Сейчас у нас в комнате потолок уже провис так, что еще чуть-чуть и рухнет. Видели стяжку на доме? Там уже дыра. Дом рушится. Еще шесть лет он просто не протянет.

Лариса говорит, что люди даже стараются лишний раз не выходить из своих комнат, чтобы не подхватить какую-нибудь заразу.

— У нас тут ведь не только плесень и грибок — кое-кто с открытой формой туберкулеза тут ходит. Ругаться можно постоянно, но это бесполезно. Да и опасно. Так получается, что здесь в основном живут немолодые, одинокие женщины. Разве они могут противостоять этим амбалам, которые тут пьяные дебиширят. Нас никто не может защитить. Летом у нас тут соседку убили. Так что лишний раз подумаешь, прежде чем на конфликт нарываться. Я каждый вечер молюсь: «Господи, не дай мне убить». Потому что просто иногда нервы сдают, что тут такое происходит. До чего они хотят нас довести?

Остается ждать субсидий

Андрей МОКРЕЦОВ, председатель городской Думы:

— Я знаю о том, что в этом доме живет семь вполне нормальных, обычных семей. Я был у них, поэтому знаю, какие там проблемы. К сожалению, у города нет возможности их переселить. Да, у нас есть маневренный жилфонд, но его можно использовать только в том случае, если человек вообще лишился жилья, например, в результате пожара. Если жилье есть, пусть даже вот такое ужасное, то не положено.

Нам удалось включить жителей этого дома сразу в программы расселения. Теперь остается ждать субсидий. На какие цели они будут выделены — на строительство нового дома или на покупку квартир на вторичном рынке — будет решать область.

Если по-человечески, конечно, их очень жаль.

Договариваться не с кем

Надежда ШЕСТЕРИКОВА, управляющая компании «Уралтеплосервис»:

— Давайте начнем с тараканов. На самом деле, жители ко мне обращались, звонила не только Юлия Зеленкина и я объясняла, что нужно сделать. Мы вызовем Роспотребнадзор, не проблема, но они обработают только места общего пользования — душевые, туалеты, кухню и коридоры. В комнатах жители должны будут обработать сами.

На Цветников, 13 мы эту проблему сообща с жителями решили. Они как-то там дружно взялись, договорились, мы привезли отраву, инструкцию, как делать правильно, жители все обработали и на шесть часов покинули дом. Все, проблема решена, по крайней мере, месяца на четыре.

Здесь же проблема в том, что жители не могут собраться — у них нет совета дома, нет старшего, они не могут договориться, да и договариваться особо не с кем. Мы готовы привезти им отраву, но они должны на время обработки куда-то деть на шесть часов всех обитателей дома. Как они это сделают — мне непонятно.

По полам. Буквально, на следующей неделе я собираюсь с этим вопросам пойти в жилотдел, чтобы получить цифры и понять, сколько денег нам понадобиться, чтобы отремонтировать полы. Уже с этими цифрами пойду к [Александру] Краеву, будем думать, что делать.

На самом деле собираемость в доме крайне низкая — платят только три квартиры. Общедомовые нужды за них оплачиваем мы. С каких средств проводить ремонт — неясно.

Мы готовы помочь

Александр КРАЕВ, первый вице-мэр Ревды:

— Мы готовы помочь жителям отремонтировать хотя бы полы. Но жители ведь тоже должны поучаствовать в этом ремонте финансово. А большинство их них вообще не платит по квитанциям. Будем встречаться с управляющей, решать, что можно сделать.

Ольга ВЕРТЛЮГОВА