История городского округа Ревда неразрывно связана с историей входящих в него посёлков. В прошлом это были деревни Краснояр, Мариинск, Кислянка, Гусевки, Кунгурка, Крылатовка, Козыриха, Сажина.

В 1938 году было организовано Городское Топливное хозяйство Свердловского областного управления местной топливной промышленности — Гортоп. Контора располагалась по улице Калинина, 32. Сам Гортоп — в деревне 2-я Гусевка. Он соединялся с городом мотовозной колеей и старогусевской дорогой. Топоним Гусевка произошел от названия заимки с покосами Ивана Афанасьевича Гусева (1882 – 1944), который жил по улице Большая Ялань (Возмутителей). После революции покос и заимка были реквизированы. Но название местности сохранилось.

Уроженец Гусевки Андрей Шихов поделился с нами своими воспоминаниями о Гусевках 1960-х годов. Андрей Александрович окончил школу №28. Юрист. Сейчас живёт в городе Полевской.

Гусевка все прежние годы считалась и являлась лесоучастком, расцвет которого приходился как раз на 60-е годы. С начала 70-х, с закрытием школы, начался постепенный закат посёлка.

В настоящее время имеются 1-я и 2-я Гусевки, но в тот период для истинных «гусевских» была только одна Гусевка. Посёлок, который находится ближе к Ревде, называли «Гартоп». Он относился к Ревдинскому горкомхозу, был гораздо меньше Гусевки, и там была пилорама, которая производила различный пиломатериал, но в основном тарную доску. Пилорама сгорела примерно летом 1970 года и восстановлена не была.

От Гусевки до Ревды проходила железная дорога, которая шла мимо нижнего склада, через станцию Дровяная (за парком ДК СУМЗа), и далее к железнодорожному вокзалу, соединяясь с основной железной дорогой в районе переезда и старой колбасной фабрики. Кроме того, была «машинная» дорога, которая выходила на дорогу Ревда — Совхоз в районе речки Кабалинской. По этой дороге на лесовозах на нижний склад возили лес, причём и зимой, и летом. В сухую летнюю погоду на дороге скапливался 15-сантиметровый слой пыли, в которой мальчишки любили побегать. Лесовозы, проезжая по такой дороге, создавали просто огромные облака пыли. Зимой же отчаянные гусевские пацаны ту же дорогу использовали для катания на «таратайках», этаких самодельных санках, выгнутых из одного длинного отрезка железного прутка толщиной около 15-20 мм. Это катание было опасно, и родителями не приветствовалось.

Железная дорога имела широкую колею, по ней от Гусевки до Ревды передвигался мотовоз, к которому прицепляли жд вагон, массой 18 тонн. В вагоне с одного конца был обустроен магазин по продаже хлеба. Позднее, когда вагон уже сложно было возить по разваливающейся дороге, к мотовозу прицепляли платформу, посередине которой из фанеры соорудили ящик, примерно 2х1,5 м, в котором возили хлеб. На таком транспорте жители лесоучастка выбирались в город.

Свой мотовоз был и на Гартопе, он был меньшего размера и более старый, чем гусевский, и уже примерно к 1967-1968 году прекратил своё существование. Гусевский мотовоз остался единственным средством для перемещения по железной дороге ещё лет на шесть. Можно сказать, у этих мотовозов существовало «соперничество», так как был случай, что между ними произошло столкновение, которое было связано, конечно же, с нетрезвыми мотовозистами. Обошлось схождением мотовозов с рельсов, немного погнутыми, так называемыми бамперами, ну и ушибами да синяками тех, кто там находился. Вскоре после этого старый мотовоз и списали в металлолом.

Мотовоз при необходимости привлекался для работ на нижнем складе, поскольку древесина после небольшой переработки загружалась в товарные вагоны или на платформы и имелась необходимость переставлять их для формирования состава. Периодически туда заезжал паровоз, а впоследствии тепловоз, и готовый состав вывозился потребителям.

Железная дорога в конце 50-х годов проходила ещё дальше за Гусевку, примерно до 2-3 км на юго-восток. Там ранее также была пилорама. Останки её в виде старых куч опила и древесного мусора я ещё помню. Где-то там же имелось место со странным названием — «дерек». Это тоже связано с лесозаготовками, поскольку так называли скреперные лебёдки, в которых имелись какие-то детали, называемые дереками. Но жители лесоучастка считали, что так назывались именно лебёдки, поскольку они были германскими.

Было ещё одно поселение в районе речки Большая Пузаниха, можно называть это дальней Гусевкой, но в то время это поселение звалось Дегтярка. Я помню лишь остатки некоторых заборов и заросли крапивы на месте бывших построек. Этот посёлок, как теперь можно предположить, находился на месте посёлка при Пузановском руднике.

Сам лесоучасток Гусевка расположился по течению речки Поляковки и ранее подразделялся на две части. Нижняя часть, от нынешней автодороги до бараков, была собственно Гусевкой, а верхняя часть, расположенная выше по течению Поляковки (географически крайняя западная часть посёлка), называлась «пятисотка». Как мне рассказывали родители, участок был создан для лесозаготовок, причём непосредственно для снабжения двух Ревдинских заводов. В верхней части Гусевки выделялись участки для домов лесозаготовителей от ОЦМ. Завод ОЦМ в годы войны и после был «номерным» и имел номер «518», отсюда и пошла «пятисотка». В нижней части селились рабочие от СУМЗа. Так в трудовой книжке моего отца есть запись, что в сентябре 1953 года он принят на Средурамедьзавод «лесорубом в лесоучасток». На лесозаготовках в конце сороковых и начале пятидесятых работали военнопленные немцы. Место, где находился их барак, ещё долго называлось «зоной».

С 1 января 1959 года лесоучасток перешёл в ведение Ревдинского леспромхоза, на основании постановления Свердловского совнархоза №19. В 60-е годы лес вырубался в основном на запад от лесоучастка, в районе Коноваловского увала и далее к Ильмовке и Дидино. Сейчас можно посмотреть в интернете спутниковые фотографии вокруг Гусевки и на них видно, что практически весь лес вырубался в разное время по квартальным участкам. В районе Коноваловского увала были большие вырубки, которые зарастали малинником. В начале 70-х годов там массово собирали малину. Электрички того времени в июле месяце в выходные дни были заполнены под завязку. Двери с трудом закрывались. Этот ажиотаж можно сравнить только с заполнением электричек в 80-е годы со Свердловского ж/д вокзала до вещевого рынка на Шувакише.

Работники лесхоза также не дремали и вырубки старались засевать сосновыми саженцами, активно привлекая в летний период школьников, причём, платили за это. Так что те, кто не ленился, вполне могли накопить на велосипед.

В 50-х годах лес вывозился конными обозами. Ну а с 60-х годов стали работать лесовозы. Лесовозная дорога проходила по северному краю посёлка, непосредственно за ней находилась достаточно большая и заброшенная пустошь, которая называлась «биржа». Там имелись остатки деревьев, щепки и другой древесный мусор. Поэтому можно предположить, что в 50-х годах в этом месте было что-то вроде лесоторговой биржи. Там остался небольшой пожарный прудок, метров 12-15 в поперечнике, где гусевская детвора и молодёжь периодически купалась.

На лесоучастке имелся свой конный двор. Всего было построено три конюшни. Вновь построенные становились меньше по размеру, в связи с уменьшением количества лошадей. Первая и самая старая конюшня была примерно лошадей на 20. Я думаю, что она использовалась в 50-е годы. Во второй конюшне, которая использовалась в 60-е годы, было примерно до 10 стойл. Затем остались лишь две лошади, которых перевели в третью конюшню. Жеребца звали Хардым, а кобылу — Гнедая. Жители посёлка использовали их на различных деревенских работах.

Помимо биржевого пруда, было ещё два, оба на Поляковке. Один пруд был вырыт почти в центре лесоучастка и считался чистым. Вода в нём действительно всегда была чистой, так как купаться там запрещали. Воду из него использовали для стоящей рядом общественной бани. Ниже по течению был второй, самый большой, метров до 30 в поперечнике, это был основной пруд для купания. Сейчас это место находится сразу за автодорожным мостом через Поляковку.

Недалеко от этого пруда, буквально метрах в 30, стояла одноэтажная деревянная начальная школа с печным отоплением. В ней было всего два помещения для классов, когда учеников было больше — занимались в две смены. В последние два года существования школы занятия проходили в одну смену. Было 3 учителя, но в последний учебный год работала одна учительница на три класса, в которых насчитывалось всего около 10-12 учеников. Звали учительницу Таисия Ивановна, фамилии её не помню. Летом 1971 года школа была закрыта, для первого класса детей не было, остальных учеников перевели в городские школы.

Рядом со школой находился клуб, сначала старый, небольшого размера, но примерно в 1965 году построили новый, который на десяток лет стал центром всей культурной жизни лесоучастка. В клубе имелся обязательный для того времени «красный уголок», в котором были библиотека, радиопроигрыватель, настольные игры, газеты и разная наглядная агитация. Далее была сцена с телевизором, она переходила в зал, в конце которого стоял бильярд, было и отдельное помещение для курения. В клубе даже организовывался свой ВИА, как положено, с гитарами и ударной установкой.

Территория клуба и школы была огорожена забором от территории тракторного гаража. Гаражей было два, один — старый и уже не использовался. По меркам того времени гаражи были просто огромные, особенно новый, в котором располагалось отдельное помещение со станками (токарный, фрезерный, сверлильный) и слесарными столами. Из него был выход в ремонтный крытый бокс, в котором одновременно могли находиться два трелёвочных трактора, и далее был отдельный «тёплый» гараж для мотовоза. В этой же «производственной зоне» недалеко от гаража располагались кузница и инструментальная кладовая, с другой стороны имелось топливное хранилище с 4-5 цистернами, в которых хранились: дизельное топливо, машинное масло, бензин (66 и 72).

В посёлке имелся фельдшерский пункт. Кроме того, примерно в 1970 году поближе к железной дороге был построен новый магазин с паровым отоплением. Здание до сих пор стоит, и используется как дача. Оно находится через дорогу левее от нынешней автобусной остановки.

Постепенно количество делового леса в окрестностях лесоучастка уменьшалось, что естественно приводило к отсутствию работы у жителей и уменьшению заработков. Все стали перебираться в город. Примерно в 1973-1975 годах в посёлке появились первые покупатели домов для дач, причём это были жители нашей уральской столицы. Так лесоучасток стал превращаться в дачный посёлок.

Сергей НОВИКОВ