Техническим «ангелом-хранителем» в Ревдинской городской больнице называли Александра Потапова. Почти пятьдесят лет он следил за исправностью инженерных коммуникаций, электрических сетей и оборудования, за исключением сугубо медицинской техники. Многие, работавшие рядом с Александром Андреевичем, признаются, что даже в сложные девяностые не возникало нештатных ситуаций. Старший инженер по эксплуатации находил выход из любого, даже, казалось, безвыходного положения.

— Александр Андреевич, как судьба привела вас в РГБ?

— Попал в больницу, честно признаться, случайно. Когда отслужил в армии, долго искал работу, два месяца ничего подходящего не мог найти. В те годы было трудно трудоустроиться. Пошел в 1958 году в больницу электриком. Думал, ненадолго. Оказалось, почти на пятьдесят лет. До самого выхода на пенсию выполнял обязанности электрика. Была такая текучесть кадров, что проще все было сделать самому. На работу знаете, кто устраивался? Кому нужен был стаж. Придёт, уговаривает: «Возьмите меня, я не пью!» А потом, только запись в трудовую сделают, так и нет его. Пропал. Со снабжением было из рук вон плохо. Денег в больнице нет, зарплаты низкие. А у меня в подчинении человек 30, из них 17 кочегаров с двух котельных — у старой и новой больницы, электрики, слесаря.

— Главврачи вас всегда понимали?

— Хорошо запомнилось, как мы с Виктором Павловичем Санто работали. Хозяйственный был мужчина. А когда главврачи — женщины, их что больше интересовало? Чтобы шторки были красивые. Какие из женщин хозяйственники? Помню, сделал заявку на 50 разных подшипников. У них у каждого свой номер, они разные по размерам, по толщине. Написал в заявке, сколько и каких надо. А Раиса Адамовна, была у нас такая, купила мне 50 штук одного типа. Представляете, какая пересортица?

— Меняться, наверное, приходилось с хозяйственниками других организаций?

— Конечно! Хорошо, знакомые были везде. Лучше всего мне помогал бывший РММЗ. Всегда мог обратиться за консультацией. Двигатели срочно там ремонтировали. КИП помогал приборы проверять. Снабженцы знакомые были и на других предприятиях. Я когда на поклон ходил и шапку снимал, людям тоже что-то давал. Не к каждому с бутылкой придёшь. Выкручиваться приходилось. Другой раз сам кого-то выручишь. Одни раз товарищ пришёл, лампочек попросил — прошляпил, вовремя заявку не дал, а лампочки горят. Выручил я его. Он мне их потом вернул. Но как раз проверка случилась, а лампочек нет, и что ты их взаймы отдал, не докажешь. Так что, кто-то меня хвалил, кто-то ругал. Всякое было…

— Что-то особенно запомнилось?

— С Санто, помню, как-то Новый год в детской больнице, где сейчас тубдиспансер находится, встречали. Из строя вышло отопление — одна из задвижек полетела, не стало циркуляции, и мы всю ночь сидели, чтобы никого из больных не заморозить, наполняли и опустошали систему. Наполним, и ждём, когда батареи остывать начнут. Потом воду спустим и снова набираем. Тогда ж телефонов не было, родителей не вызвать, чтобы детей домой забрали. Специалистов тоже не вызовешь. Вот и ждали, пока аварию не устранили. Часов в 12 дня 1 января пошли Новый год отмечать.

— Как семья к вашим вынужденным отлучкам относилась?

— Семье неприятно было — приедут, разбудят. Жена иногда ворчала на меня. Она бухгалтером всю жизнь проработала, профессия отдыха требует, а я ей спать не даю. Но опять же, когда мне куда-то надо было, меня отпускали. Никто часы работы не лимитировал. Было одно время распоряжение, чтобы я отмечался, когда на работу прихожу. Но зачем? Машина за мной придёт, я пока еду, соображу, что делать надо. Например, звонят: «В родильном нет света». Я уже знаю, где надо переключать рубильник. Приехал, быстро всё сделал и на этой же машине уехал.

Как-то выпал обильный снегопад, много деревьев поломало, провода порвались, так я до трёх часов дня не мог найти автовышку, чтобы устранить аварию. Куда ни позвоню — не до вас. И крутись, как хочешь…

Были и неприятности. Когда водопровод в домах напротив Российской из строя вышел. Нам пришлось перекопать улицу, чтобы подключиться к водоводу, и бывший начальник ГАИ Николай Арсентьевич Куртеев выписал штраф, вместо того, чтобы посодействовать. Можете так и написать…

Помню, когда принимали тубдиспансер, Галина Ивановна Сунгурова просила помочь — ненадолго задержать открытие, пока штаты не укомплектуют. И мы, помню, ходим с Николаем Васильевичем Зверевым, заместителем врача по хозчасти, и смотрим, какие нарушения у строителей. Найти их всегда можно. Всё в проекте оговаривается, от лампочек до колера. Не тот цвет, и в кабинете будет темно.

— Наверное, вы эту больницу принимали?

— Да. С ней много сложностей было. Она же была долгостроем. Года два стояла. Сначала шла как медсанчасть СУМЗа, затем её городу передали. Подвалы были затоплены, всё сгнило. Страшно ходить. Часть оборудования уже передали, часть — установили, а пока здание было бесхозным, тащили из него всё подряд. Хорошо, что в те годы металлолом не принимали, а то бы одни стены остались. Проблемы возникали и с подключением медицинского оборудования — за годы, пока больницу строили, появилось новое, более мощное. Его надо подключать, а кабель на такую нагрузку не рассчитан. Пришлось выход из этой ситуации искать. Ссорился со строителями, даже с друзьями.

— Вы и в проектно-сметной документации разбираетесь?

— А как же иначе? С Санто мы много корректировок в проект внесли. Штору тепловую в тамбуре больницы установили под самый конец стройки. Уже стены везде покрасили. Пришлось освобождать комнату в подвале, устанавливать калориферы, вентиляторы.

— Какие корректировки ещё вносились?

— Дверь в морге прорубили в сторону больничного городка. Настояли на этом. По проекту усопших должны были выносить в сторону магазина Юбилейный. Разве это дело? Хочу сказать, что не зря Санто доску памятную установили — заслужил! Настоящий мужик был и отличный хозяйственник! Много не только для больницы, но и для города сделал. Знаете, что котельная больничная поначалу ещё часть города отапливала?

— Как это?

— В городе с обеих сторон от больницы шло строительство: возводили столовую «Россия» и ГПТУ. Для этих объектов не хватало теплоносителя и тогда придумали отапливать их от больничной котельной. Когда больница начала работать, штаты и котельную хотели передать СУМЗу, но Виктор Павлович сказал: «Оставьте мне Колесова». Он меня не отдал. Это было в семидесятых годах… Когда больницу по Кошевого только пустили, плохо работало отопление. Не мудрено — трубы без дела столько времени в земле пролежали! Особенно страдало инфекционное отделение. Трубы были до такой степени забиты грязью, что приходилось их частями менять. Представьте, зима, мороз, а делать надо — больные мёрзнут. Трудно тогда приходилось…

— Только тогда?

— В последние годы стало намного легче. Котельные у меня забрали, лифтовое хозяйство тоже. Сети стали ремонтировать централизованно. Только кухня осталась. А раньше за всё приходилось отвечать.

— В бытовом плане что-то дома починить, наладить женщины, наверное, часто обращались?

— Нет, не надоедали… У меня и свой коллектив, кочегары, был чисто женский. Бывало, приходили мужчины с удостоверением газовика, но я их не брал — не поставишь же вместе работать в одну смену мужчину и женщину, дома могут быть неприятности. Искал подходящие кандидатуры… А о быте… Несколько лет занимался доставкой дров. Выписывал их на Нижнем складе, и даже приходилось самому грузить. Иногда приедешь к какой-нибудь одинокой старушке, она на жизнь жалуется. Договоришься со знакомыми мужиками — они дров наколют, уложат в поленницу, бутылка — с меня.

— Видно, что вы добрый человек, знаю, что медики вас ценили. Вы давно с ними сдружились?

—У нас никогда не было разделений на врачебную и хозяйственную части. Все праздники, события важные вместе, коллективом отмечали. И сейчас отношения хорошие поддерживаем. Я года четыре в Совете ветеранов медиков, мне доверяют роль Деда Мороза. Вот и сейчас к выступлению готовлюсь. Сценарий будем менять.

— Значит, жизнь продолжается и скучать некогда?

— Конечно!

Беседовала Наталья РАКИНА