Репортаж с улиц Донецка участницы второго международного фестиваля музыки и поэзии «Большой Донбасс», артистки из Ревды Анастасии Зайцевой

Апрель 2014 года. Пронизывающий ветер. Кромка редких деревьев колышется из стороны в сторону. Углегорск. Начало вооруженного конфликта, который затянется на годы. Все давно уже разошлись по домам — люди вообще стараются реже выходить на улицу — страшно. Вот простой дом: малоэтажный, вышарканный временем, но зато какая растительность вокруг! Сквозь каштан, наклонившийся над низким окном, можно увидеть, как маленькая девочка с мамой готовят ужин. Тихо в городе бывает очень редко, снаряды летают со свистом. И сегодняшний вечер не стал исключением. «Вот так сварили с мамкой макарон», — прошептала малышка…

Эту историю рассказал мне один из жителей Углегорска. А вообще за время проведения Фестиваля, который проходил с 23 по 25 сентября, я услышала и записала множество таких истории. Сегодня я с удовольствием делюсь ими с читателями. Возможно, текст получился немного сумбурным. Это потому, что эмоций много, и о много хочется рассказать…

«На прошлом Фестивале бомбили постоянно»

2016 год. Конец сентября. В городе стало оживленнее — люди, когда-то покинувшие родные стены, возвращаются. Центральная улица Донецка — улица Артёма — совсем ожила: общественный транспорт ездит регулярно, повсюду благоухают розы, по левой стороне в ежедневном режиме работает кафе, напротив — пятиэтажная библиотека Н.Крупской, за ней возвышается драмтеатр.

Дважды участник фестиваля «Большой Донбасс» Алексей Нежевец из Белоруссии отметил не только оживлённые улицы города, но и то, как изменились за это время сами люди.

— На прошлом Фестивале бомбили постоянно. Сегодня Донецк возрождается, люди живут полной жизнью. Примечательно, что война обострила в человеке все самые лучшие качества — в них стало больше доброты, отзывчивости, меньше чувства неустроенности, агрессивности. А дети… Дети в один момент стали взрослыми. Так пожелала война.

В этом мы лично смогли убедиться уже на второй день Фестиваля, на концерте во Дворце культуры Углегорска. В зале сидели, в основном, школьники. Сейчас вспоминаю девочку, которую в конце концерта неожиданно попросили для нас, гостей, прочитать какое-нибудь стихотворение. Высокая голубоглазка не растерялась ни на минуту! Пока поднималась на сцену, перебирала в голове строчки о войне. Вышла и рассказала так, что сердце замерло! Понимаете? Я помню себя в её возрасте — мне были интересны стихотворения о природе, России. А она — про войну. Причём про войну, которая прошла через её сердце.

«В каждой семье наготове стоят сумки и чемоданы»

Мы приехали издалека с песнями, в которые каждый автор вложил частичку своей души. Пели о Родине, о войне, о надежде и умении ждать. И дончане это оценили. Понимаете, люди там живут в постоянном ожидании обстрелов и диверсий. Сами говорят, что «в каждой семье наготове стоят сумки и чемоданы — так, на всякий случай». Но чувство постоянной тревоги не мешает им оставаться Людьми.

По ним бомбят (в Углегорске 121 детское учреждение, из них 100 (!) пострадали от точных попаданий), их морят голодом (в начале войны дончане делили кусок хлеба на 10 человек!). А они остаются добрыми, умеющими делиться, сострадать и сопереживать ближнему. Они берегут друг друга. Война не сделала их агрессивнее.

Роман Шалаш, участник «Большого Донбасса» из Москвы, пока собирал после выступления гитару, оставил сборник стихотворений. Мы уже далеко уехали. Звонок. На том конце телефона — встревоженный женский голос: «Сборник-то! Сборник-то забыли!». Девушка сама всех скоординировала, договорилась с водителем маршрутки, передала книгу через людей, которые просто ехали в нашем направлении. Ещё и записку вложила с приятными пожеланиями.

— Я поражён, насколько люди добрые, — делится эмоциями Роман Шалаш.

«Россия — это наше родное»

Фестивальная музыкальная жизнь в Донецке в эти два года не остановила свой мощный двигатель.

— Летом 2014 года, когда начались серьёзные массовые обстрелы, первой театрально-зрелищной организацией, которая открыла свои двери, была Филармония. У нас серьёзные творческие связи с коллегами из России. В прошлом году мы ездили в Пермь, сейчас оперный театр увёз «Бал-маскарад» и «Аиду» Верди. Я считаю, что Россия — это наше родное, а международное — всё остальное, — рассказывает гендиректор донецкой государственной академической филармонии Александр Парецкий.

В Донецке очень любят россиян. Когда мы гуляли по городу, дончане со слезами на глазах говорили слова благодарности просто за то, что мы здесь, с ними. За то, что поём для них.

— Я шокирован тем, что живущие здесь люди очень светлые. Они ждут добра от тех, кто едет из России, и отдают добро в ответной реакции на твои песни. Я этим просто очарован. И ты понимаешь, что они свыклись с тем, с чем невозможно свыкнуться! Они хорошие, они наши. Что такое — наши? Это люди, которые близки духовно, — говорит участник из Смоленска Сергей Терещенков.

«Услышал взрыв — прячься»

А дончане, в свою очередь, в шоке от реакции россиян на происходящее в Донецке. Почему? Ну, представьте, бежит по улице тётка, за углом мина взорвалась, а она: «Хэ-э-й, идиоты!» и дальше побежала. Нам это представляется немыслимым, а в Донецке — вполне нормальным. Потому что война для них уже как образ жизни.

Например, Василий Епихин, житель Енакиево, говорит, что войну принял как воздух. Во время обстрелов ни разу не спустился в подвал.

— Что будет, то будет, как говорится. Женщинам, конечно, сложнее. Моя жена, когда ночью засыпает, ушки зажмёт руками и лежит. А я просто выключаю сознание. Детей учат в школе, как вести себя на улицах. Услышал первый взрыв — всё, прячься. Они ж стреляют, когда захотят! Настя, вот мы сейчас с тобой разговариваем, а они стоят во-о-он там на передовой целый день. Стоят и думают, чем бы им таким заняться. Дай стрельну! Ну вот холодно ему стало, и он раз, второй, третий… В течение суток 200-500 выстрелов по линии огня. А каждый выстрел — разрушения, ранения, гибель…

С Василием мы разговаривали на Саур-Могиле. Бои за этот курган не прекращаются, высота имеет стратегическую важность: она позволяет контролировать большой участок границы России с Украиной. С вершины Саур-Могилы просматривается территория радиусом в 30-40 километров. В хорошую погоду видно Азовское море, расположенное в 75 километрах к югу, поэтому контроль над горой фактически обеспечивает выход и к морю.

Здесь мы молчали. Да и слов-то не надо. Каждое разрушение говорит само за себя. И только чёрный пёс, который встретил нас у входа на вершину, радостно забегал. Он, наконец, увидел людей.

Впрочем, в Донецке даже у собак психика изменилась. Организатор фестиваля «Большой Донбасс» Владимир Скобцов поделился показательной историей из своей жизни.

— Однажды ночью мне пришлось одному идти по городу. Я встретил стаю четвероногих. Рыжему говорю: «Ну, привет». Он меня через весь город проводил домой, я его накормил, и тот ушёл обратно в стаю. То есть собаки провожали людей. На всякий случай. И так постоянно. А до войны стайная собака представляла опасность для человека.

«Попадёт — убьёт, не убьёт — выпьем»

Во все времена поддержку и силы люди находили в песнях. Во многом поэтому Владимир Скобцов в 2014 году волевым решением возродил фестиваль «Большой Донбасс», который начал свою историю в далёком 1997 году. Организаторы Фестиваля по сей день стремятся художественными средствами рассказать правду о ДНР, показать её творческий потенциал и искреннее стремление к миру и справедливости.

— Несмотря на обстановку, никто ни разу мне не отказал в выступлении на Фестивале. Галя Шапкина из Москвы «подставила плечо» и помогла мне с организацией. Алексей Бурцев из Новочеркасска на «Большом Донбассе» в августе прошлого года боевое крещение прошёл: повсюду стреляют, а он говорит: «Да ладно, попадёт — убьёт, не убьёт — выпьем». Не испугался, не сломался, и сегодня он с нами.

Алексей Бурцев из Новочеркасска приехал на Донбасс, чтобы через песню, как и все участники Фестиваля, донести до людей свое видение ситуации. А люди в ответ подарили бесценное — личные истории из жизни под обстрелами…

Вместо послесловия

Знаете, а я вернусь в Донецк. Там живут люди, которые обладают удивительно тёплой энергетикой. Которые на фоне вселенского зла продолжают дарить добро. Если бы вы только видели их искрящиеся глаза (не от боли, нет, от желания живой жизнью жить!), если бы вы только слышали их добрые разговоры! Вы бы не смогли отказаться от кружечки кофе, посидеть с ними за одним столом. И я не смогу, и обязательно будут еще истории. Только ровно через год — на третьем международном фестивале музыки и поэзии «Большой Донбасс». До встречи!

Мама! Больно мне! Помоги!

Кровью забрызгано белое платье.

Теряя сознание, без ноги

Лежала девочка на асфальте.

Помогу, моя милая, помогу!

Дай мне, Господи, сил и терпения.

Я сейчас наложу тебе жгут,

Остановится кровотечение…

Только ты потерпи, дорогая, чуть-чуть,

И вдруг ойкнув, тихо присела…

Горячий осколок пронзил маме грудь.

Мама жгут наложить не успела.

Закачалась земля, поплыли круги,

Заалела кровавая точка.

Мама! Больно мне! По-мо-ги!

…

Только мама не слышала дочку.

Без содрогания на это трудно смотреть.

Бомбы и мины падали рядом.

В полный рост шла по городу смерть,

И дымились руины детсада... 

(Василий Епихин, Енакиево, «Горловская Мадонна», написано по реальным событиям)