Татьяна Вяткина называет себя оптимисткой поневоле. Жизнь прекрасна, как ни крути, утверждает она. И что бы ни случилось, нужно всегда «разворачиваться» к добру. Как цветок — к солнцу. Правда, сделать это иногда очень не просто… Режиссер и руководитель театрального кружка Дворца культуры, Татьяна Александровна — гостья нашей сегодняшней рубрики «Лицом к лицу».

— Татьяна, когда я встречаю вас на концертах, всегда отмечаю вашу «фирменную» улыбку — открытую, добрую, солнечную. Создается впечатление, что вы всегда на позитиве. Что это — часть профессии или жизненный оптимизм?

— Скорее, это философия, к которой я пришла со временем. Я стараюсь во всем искать положительные моменты. «Разворачивать» себя к добру, радоваться жизни. Но, поверьте, это непросто.

— То есть, бывают моменты, когда улыбаться не хочется?

— Да, бывают, конечно. Это происходит, когда во мне есть какие-то глубинные переживания. Они надолго меня «замораживают».

— Как вы преодолеваете себя в такой ситуации? 

— У меня есть спасение. Это мой театральный коллектив, мои детки. Это близкие люди, которые помогают мне возвращаться к позитиву. Как сказано у Киплинга, «ты и я одной крови». Эти люди поддерживают мою философию добра, и я постепенно снова возвращаюсь к мысли, что жизнь прекрасна, как ни крути.

— То есть вы оптимист?

— Да. Поневоле, может быть. Но оптимист.

— Вы — открытый человек? Или предпочитаете держать дистанцию?

— Скорее, закрытый. Подпускаю к себе не всех, а только людей, проверенных временем, которым я доверяю.

— Как вы пришли в профессию?

— Мы с сестрой еще в детстве решили, что я стану артисткой, а она художником. Так все и вышло, и мы счастливы. К своей мечте приходили постепенно, шаг за шагом. Я решила поступать в театральное училище после 8 классов школы. Стала узнавать, есть ли такие училища в близлежащих городах. Первый ответ мне пришел из Казанского театрального училища. И я поехала туда поступать, не ведая и не гадая, что меня ждет. Поступила легко, но жизнь оказалось отнюдь не легкой. Мне 15 лет, родителей рядом нет, я одна. Вдобавок, очень сложно быть психологически пластичной, уметь слушать мастера, идти за его рукой, как за дирижерской палочкой. Актрисой быть не просто! И я испытала это на себе. И очень хорошо, что впоследствии меня «занесло» в режиссуру. Я проучилась на режиссерском отделении училища культуры. Позже окончила институт искусств и культуры, специальность — режиссер театра-студии.

— У сестры, как я понимаю, тоже все сложилось благополучно?

— Да, она преподает в художественной школе, член Союза художников России, радость и гордость нашей семьи.  

— Как вы думаете, откуда в вас творческие задатки?

— Думаю, это на генном уровне передалось. Мы с сестрой воспитывались в очень интеллигентной семье. Папа в прошлом преподаватель истории. Мама по образованию художник, окончила художественное училище. Папа по натуре романтик, в юности сочинял стихи. Мама — актриса по жизни, это она привила нам позитивный взгляд на вещи. И самое главное, нас не «ломали» психологически. Мы мечтали, а родители улыбались. Никто нас не переубеждал, что творческие профессии — очень сложные и больших денег не приносят.  Нам позволили мечтать, и мы окрепли в своей мечте. Поэтому все и случилось.

— Помните ваши первые режиссерские работы?

— Да, это были небольшие постановки в нашем дворовом клубе. В доме, где я жила, был как раз такой клуб. И у меня была возможность ставить там какие-то вещи, хотя была еще школьницей. Спасибо большое за это педагогам Тамаре Николаевне Киселевой и Светлане Ивановне Рычковой! Эти добрейшие женщины согревали нас теплотой своей души. Они старались, чтобы мы чувствовали себя в клубе уютно и комфортно. Умели разглядеть талант даже в самом необычном, довольно странном ребенке, и «взращивали» этот талант, развивали его. Я сама была неоднозначным ребенком, творческим, но в чем-то закрытым и закомплексованным. А сейчас такие дети периодически приходят ко мне в коллектив. И я пытаюсь раскрыть их и дать им возможность поверить в себя.

— Если помечтать, что бы вы хотели открыть в нашей культуре?

— Наверное, детский театр. Он бы органично «вписался» в нашу культурную среду. Но для такого театра необходимо отдельное здание. Чтобы в нем были репетиционные комнаты, «черные» кабинеты, где дети могли бы делать музыку, театральные «нарезки» какие-то и прочее. Во Дворце с утра до вечера репетируют вокалисты, танцоры. А творческой тишины театральному коллективу не хватает. Ребята хотят писать сценарии, приносят свои литературные эссе, с удовольствием ездят в театральный институт на рабочие постановки. Их наработки пока «сыроваты», но дело не в этом! Дело в том, что потенциал в нашем городе есть, и детский театр мог бы существовать совершенно спокойно. Но пока это только мечта.

— В вашем окружении есть люди, на которых вам хочется равняться?

— Разумеется. Мне бы хотелось быть более смелой, как Вадим Богданов. Более трудоспособной, как Людмила Степановна Копытова. С творческой «сумасшедшинкой», как Лариса Лаврова. У каждого, если присмотреться, есть чему поучиться. Но равняться на всех невозможно. Лучше все-таки оставаться собой.

— Говорят, что с деятелями культуры всегда не просто общаться. Вы с этим согласны?

— Да. И, прежде всего, потому что все пытаются быть личностями. Никто не хочет отдавать первенство в коллективе. Но первенства, по сути, и не должно быть. Это как у природы нет плохой погоды. Так и здесь: нет плохого хореографа или вокалиста, каждый делает свое дело. И каждый — звезда сам по себе. Главное, чтобы все эти звезды были командой единомышленников, потому что в единстве развиваться легче.

— Чего не хватает ревдинской культуре, по-вашему?

— Разнообразия. Мы танцуем, мы поем, у нас понемногу «оживает» театр. Но оригинальные жанры, как например, цирк, буффонада, пантомима, в «загоне». Как бы нам этим разбогатеть! Хотя бы в эпизодических вариантах! Мы бы и зрителя порадовали, и сами начали развиваться в новом амплуа. Хочется культурного обогащения. А пока мы работаем в одних и тех же жанрах, которые зрителю уже «приелись».

Хотелось бы разнообразить инструментал. Было бы здорово, если на наших сценах зазвучит саксофон, например, или виолончель. Хочется новых кадров. Через 12-10 лет мои ровесницы по возрасту выйдут на пенсию, а на смену им нет никого. Ни одного молодого режиссера! Наши ребята, окончившие институты культуры, не возвращаются обратно в Ревду. Что, они все «оседают» в клубах Екатеринбурга или рвутся в Москву за славой? Очень хочется пригласить молодые таланты в наше культурное содружество.

— У вас уже взрослый сын. Как складываются ваши отношения? 

— Он — мой друг. Я забочусь о нем, и он умудряется заботиться обо мне. И это здорово!

— Каким бы вы хотели увидеть его в будущем?

— Самодостаточным, уверенным в себе человеком. И все. Чтобы он совершал поступки, не путаясь в сомнениях.

— Вы замечаете в нем «проблески» творческой натуры?

— Я думаю, они в нем присутствуют, но еще не «вырвались» на свободу. В свое время он регулярно бывал на выставках в художественной школе. Он знает, что у мамы творческая профессия. И дома мы иногда разговариваем о культуре. Полагаю, все это наложило свой отпечаток на его способности. Как и когда проявится в нем творческий «ген», я не знаю. Это должен решить он сам. Я лишь предоставляю ему свободу выбора, и буду поддерживать любое его начинание.

— Вы — сильная и мудрая женщина. Какие качества в мужчинах нравятся вам?

— Импонируют мужчины с внутренней «осью», четко знающие, чего они хотят от жизни. Чувство юмора. Интеллект. Иными словами, мужчины-личности.