Есть такие люди — появляются, и сразу праздник. Люди с непобедимым жизнелюбием, люди-солнышки. Татьяна Тихомирова — одна из них. Миниатюрная, яркая, улыбчивая. Женщина-фейерверк, женщина-праздник. Но, может быть, это только внешняя ее сторона? Захотелось узнать ее другой — женщиной-мамой, женщиной-трудягой, лоцманом семейного корабля, прокладывающим курс по огромной реке под названием жизнь.

— Карьеру я начинала в ДК, — начала свой рассказ Татьяна Васильевна, когда на диктофоне загорелся красный маячок. — И отсюда, с благословения Майи Михайловны Фирулевой, тогдашнего директора Дворца культуры, отправилась на Камчатку. Сама хотела туда попасть. Обращалась во все инстанции, чтобы меня взяли. С юности грезила мореплаванием. Всегда хотела такую работу, чтобы корабль шел, музыка звучала… Между прочим, свадебное путешествие у нас было на теплоходе «Мотовилихинский рабочий». 26 дней на плаву, в замкнутом пространстве, ужас какой-то! Муж называл теплоход плавучей тюрьмой! (смеется) Нам некогда было отдыхать, работали массовиками с режиссером Германом Беленьким. Для меня тогда все только начиналось: семейная жизнь, теплоход, о котором мечтала, творческая работа — будоражить души людей, чтобы они себя проявляли в песнях, танцах.

— Чем любила заниматься девочка Таня? 

— Петь любила. Пластинки поставлю и ору. Сестра воспитывала меня: «ты чего тут устроила! Весь дом собрался, слушают. Выключай сейчас же!» Изображать кого-нибудь любила, смешить.

— Путь к сцене, театру был трудным?

— Я Козерог, с детства упрямая. Была очень толстым ребенком, и часто слышала: «Да куда тебе!?» А я записалась в баскетбольную секцию. Восемь лет занималась! Потом пошла в театральный кружок к Марии Дмитриевне Дмитриевой. Царство ей небесное! Она всегда в меня верила, говорила: «Иди, Таня! У тебя все получится!». Вот это был педагог от Бога! Она мне путь на сцену открыла. Настолько интеллигентно объясняла нам, детям рабоче-крестьянских династий, что и как нужно делать, а чего нельзя. Мы, конечно, куда-то лезли, обжигались. Но она была образованной, терпеливой, индивидуально к каждому подходила! Открывала наши детские души. После 10 класса мы с подругой Светланкой Пищальниковой попали в культпросвет на театральную режиссуру. Родители в меня не верили, даже не знали, куда я поступаю. А я если что задумала — добьюсь своего! Подумала-подумала и решила стать сценаристкой.

Когда в ДК работала, ночью вставала сценарии писать. Фонтанировала, придумывала. Первая моя новогодняя сказка — «Путешествие по планетам», где мы со Снегом встречаемся, в лето попадаем, взрываемся, оказываемся в космосе. Провал у нас был в световом оформлении. Фотовспышка мигала и никак не выключалась, практически весь спектакль. Электрик, видимо, был в нетрезвом состоянии, уснул в яме, и я подползла к нему в каком-то скафандре… разбудила.

— Ваш любимый школьный предмет?

— В школу я не очень любила ходить, не знаю, почему. Математика мне сложно давалась. Но наш педагог, Маргарита Николаевна Банных, хорошо объясняла. Я любила ее уроки. Она была настолько понятна! Надо — похвалит. А заслужил  — отчихвостит так, что обижайся — не обижайся! Но в ее словах звучала такая доброта! Очень любила в группу продленного дня ходить. Не столько уроки учить, хотя для родителей такая обуза, когда ребенок говорит: «Я еще уроки не выучил» и его надо заставлять, проверять… Я любила слушать сказки. Нина Викторовна так душевно их рассказывала, она выстраивала ленту киновидения, так зажигательно читала, я с открытым ртом всегда ее слушала…

— Может быть, оттуда страсть к театру?

— Может быть. И вот так же я детям сказки читала, когда была пионервожатой в лагере. Передо мной всегда стояла Нина Викторовна.  Думала: «Я так же хочу!». Она уже пожилой человек, но, Слава Богу, жива, мы с ней встречаемся, правда, чаще на кладбище. Я спешу к своим, она к своим… Сочинения писала  —  такое словоблудие было! Ошибки допускала стилистические, и Нина Викторовна всегда говорила: «Тебя словно гонит кто. Выстраивай предложения, выстраивай! Запятые расставляй». А мне же надо быстрей! Чтобы выразительно все было, выразительно! Стихи очень любила. Собирать, читать, а учить не любила. Анна Ахматова — сказка! Марину Цветаеву обожаю! В седьмом классе даже стихотворение про нее сочинила. Когда дочь училась и готовила по ее творчеству реферат, говорила ей: «Стеша, это моя мечта была сдавать подобный экзамен».

— Камчатка снится?

— Да, но почему-то во снах я хочу оттуда уехать, но у меня нет денег. И вот я в слезах ищу деньги на билет… В целом впечатление от Камчатки осталось хорошее. Природа там — фурор, все зеленое, сочное и бах  — нету листвы. Там не бывает такой как у нас красочной багряной и золотой осени. Мгновенно все проходит, но сказочно.  Медведь мог на дорогу выйти, бежать за машиной несколько километров. Жуть такая внутри! А ягода! Это что-то! Жимолость не как у нас, а крупная, сладкая! Голубика огромная, вкусная. Люди там – белорусы, украинцы, других национальностей, они всем помогали. И мы точно так же потом новеньких встречали, спрашивали: «Ложки-то хоть у вас есть? Может, что-то нужно?» Помогали чем надо, пока контейнеры с вещами не придут. Традиции такие…

Хорошую школу я прошла на Камчатке. Там восемь лет проработала в культуре и пережила такой момент, когда культура стала никому не нужна, учреждения закрывали. Денег не было, научилась охотиться, рыбачить. В лес ходили собирать грибы, ягоды. В те годы многие так жили. Предупреждали друг друга, с какой стороны медведи. Трудные были годы…Хорошо, что меня пригласили в школу работать. Там я открыла кружок: «театр, музыка, танец». Вот там я по-настоящему работала! В наш театральный каламбур ходила вся школа, был такой хороший «пластилин», из которого можно было все лепить. Там преподавала Белла Александровна, в ней умерла настоящая актриса и я ходила к ней на уроки, наблюдала за ней…

— А почему уехали оттуда?

— Тихо на Камчатке, спокойно. Но будущего для своих детей я не увидела. И решила, что надо возвращаться. В семье разлад начался. Муж то уходил, то приходил, так и не нашел себя. Он занимался борьбой, участвовал в нелегальных закрытых боях. Иногда большие деньги привозил, но они расходились у него в никуда… Шесть лет назад ушел от нас, сердце внезапно остановилось, но никакого наследства детям не оставил… Если бы еще здоровый образ жизни вел, но только слова правильные говорил, а поступки… Дети в один прекрасный момент сказали: «Мама, хватит! Ты его — ввысь, а он тебя вниз»… Но я ему за многое благодарна. За опыт жизненный, ведь пройти такие испытания — это тоже проверка… Благодарна за детей. Можно сказать, это дети любви.

— У дочери и сына редкие имена. Кто и как их выбирал?

— Стеша имя сама подсказала. Как только я дочь увидела, сразу поняла, что это Стюнушка. Маленькая такая, хорошенькая. А теперь сама скоро станет мамой. Стеше было год и два месяца, когда на Камчатку приехали, а Яша у нас — камчатдалец. В роддоме лежали как в белых палатах Зимнего дворца (смеется). В больницах было отличное обеспечение. Имя сыну особо не выбирали. Сразу: Яша и Яша. Оно ему тоже подходит. Есть в нем еврейская хитрость (смеется), тихонько, ненавязчиво, но свое выморщит.

— Есть любимые домашние дела?

— Готовить люблю. Стряпать обожаю. Когда были переломные моменты с деньгами, научилась из ничего сделать «конфетку».  Люблю ковыряться в саду, любоваться, как что-нибудь растет, расцветает, наливается. Дома что-нибудь делать люблю, но редко удается. Раньше шила. Мужу один раз сшила (смеется) иностранный костю-у-ум. Перевязывала его ниточками, красила. Себе вещи шила. На Камчатке мой партнер по сцене научил драпировать ткань. Он мог из куска ткани раз — цветок сделать, раз — обалденное платье. Молодец!

— Наверное, с самого рождения вас беспокоила судьба детей?

— Я очень люблю свою профессию. И, конечно же, всегда желала для своих детей, чтобы они выбрали дело по душе. Говорила им — счастье не только в семье должно быть, но и в работе. И еще говорила, что не важно, кем станет человек, а каким он станет. Ты обязан стать человеком, чтобы люди к тебе тянулись. Пусть будет немного, но хороших, замечательных друзей. Чтобы тебе говорили, что ты не дряной мальчишка, а хороший человек… (смеется). Я работаю с детьми, но не знаю, как их воспитывать. Когда ты с ними на одной волне, они к тебе тянутся. Иногда вкладываешь в детей, вкладываешь, а они говорят: «В УПИ пойду!» Но все равно, когда-нибудь у человека творческая жилка щелкнет.

— Они так же, как и вы, пошли по творческой стезе…

— Никогда не думала, что Стеша пойдет в хореографию. Но когда она начала учиться и я поняла, что у девочки получается, поддержала. Мы с ней поехали в культпросвет, был очень тяжелый кастинг, мы вместе прошли этот этап, она поступила. Удивил Яша, когда в одиннадцатом классе сказал, что в театральный поступать будет. Да, играл в КВН, но кто сейчас в него не играет? Сейчас Яша в Москве, ходит по кастингам. Его приглашали в Сургут, играть в театре, но он отказался: «Мама, Сургут никуда не денется, надо в Москву». Я его решение приняла. Пока у него все хорошо. Хотелось, конечно, чтобы все сложилось удачно. Труд актера — это титанический труд. Звоню ему в два ночи: «Ты где?», а он: «Мы еще постановкой занимаемся». Говорю: «Голова, наверное, уже не соображает», а он: «Мама, ты вспомни себя!». Ну, да, мы тоже так же… Дети всегда были со мной, ездили на фестивали, выступления. Они послушные были. Я сказала: «Стой здесь!», будут стоять. Стеша не любила ходить в садик, она лучше со мной, на работу. Сядет в уголке, смотрит, слушает. Они никогда не устраивали мне истерик в магазинах. Но были моменты, когда и не слушались, и против меня вдвоем были. Я старалась это переломить. Наказывала, а что делать? И ремешком, и в угол ставила. Но их выбор я приняла, потому что поняла, это то, чего они хотят.  Они легко общаются с людьми, и что мне очень нравится, очень близки между собой. Яша мне часто говорит: «Вы же моя семья!» Да, мы действительно — семья. Они умеют трудиться, прошли большую школу, на каникулах вместе со мной работали на теплоходе. Яша — с малышами, Стеша — со взрослыми детьми, молодежью. Они вместе работали в Турции. Когда Стеша рассказала о том, что ей серьезная фирма предлагает работу в отеле, я сразу сказала: «Соглашайся!» Меня многие пугали, говорили, мол, русских в сексуальное рабство продают. Но я всегда отвечала: «Это не про мою дочь! У нее все будет хорошо!»  Яша после девятого класса захотел поработать со Стешей, самостоятельно к ней приехал, из него получился хороший аниматор. Я к ним приезжала…

— Теперь о женском, о личном. Любимый мужчина есть?

— Есть, это очень хороший друг. Он помогает мне во всем, разделяет мои интересы и увлечения. Его мои дети любят, воспитанники. Он нам реквизит делает, просто так, по велению души. Если где-то что-то в кабинете надо подколотить, просверлить, приклеить, повесить — дети знают, придет дядя Коля и все сделает. Он — моя самая закадычная подружка и я очень рада, что он в моей жизни есть. Теперь я пребываю с состоянии женского счастья. Правда, мечты остались. У нас всю жизнь не было своего жилья, и очень хочу, чтобы у моих детей была своя крыша над головой, свой дом, чтобы все у них получилось, и они были счастливы.