Пожалуй, тема здравоохранения — одна из животрепещущих. Каждого жителя Ревды волнует, в какую сторону она развивается и чего ждать в будущем. Много вопросов поступает нам в редакцию в письменном виде и по телефону. Все они были собраны и переданы главному врачу Ревдинской горбольницы Евгению Овсянникову. Сегодня мы публикуем ответы Евгения Викторовича на страницах нашей газеты.

— Почему у нас не представлен весь спектр медицинских услуг?

— Потому что не по всем направлениям мы дотягиваем до современного уровня оказания медицинских услуг. В свое время Валентина Петровна Мальцева, заведующая реанимационным отделением, всячески поддерживала наши начинания по развитию реанимации. И делала совершенно правильно. Благодаря этому, на сегодняшний день Ревдинское отделение реаниматологии одно из лучших в области. Что касается меня, я разрешаю проявлять врачам инициативу. Например, пришли ко мне травматологи, и сказали: «Мы хотим пересаживать тазобедренные суставы». Спрашиваю: «Что для этого нужно?» Отвечают: «Купить эндопротезы, пройти обучение в институте травматологии и ортопедии, привезти профессора, он у нас несколько раз операции сделает, всему научит, и мы будем делать пересадку сами». Я только «за»! Понимаю, что если человек сломал шейку бедра, он может стать инвалидом, а если мы его прооперируем — будет ходить. При этом операция будет сделана в Ревде, не нужно записываться в больницу Екатеринбурга и ждать своей очереди. Почему на сегодняшний день, условно говоря, нет гинекологии в Ревде? Потому что люди, которые должны были её развивать, этим не занимались. Почему нет ляпороскопических операций, пластики? Потому что желания двигаться в этом направлении не было.

— Когда из Ревды перестанут уезжать врачи?

— По поводу этого скажу так: они периодически уходят. Один доктор мне сказал, что отслеживает судьбу всех врачей, которые ушли из нашей больницы. Ни один из них не живет лучше, чем жил здесь. У всех странички в соцсетях, все про всех знают, кто, где и кем работает. Поэтому от беготни выгоды мало. У тех, кто ушел в частные структуры, перспективы туманные: платежеспособность населения падает. Думаю, скоро начнется обратное движение. Сейчас наши врачи получают больше, чем в больницах Екатеринбурга. Там провели очень жесткую оптимизацию, сократили количество коек, убрали вакантные ставки и укомплектовали штат полностью. Я понимаю, что когда мы полностью укомплектуемся, у наших врачей тоже зарплата упадет. Поэтому когда заведующие отделениями говорят, что устали, я им объясняю — с появлением дополнительных сотрудников фонд заработной платы не изменится. Эти же деньги придётся делить на большее количество человек. Сегодня мы выполняем госзаказ имеющимся кадровым составом. При этом, в областном рейтинге учреждений здравоохранения находимся далеко не в отстающих, всегда в верхней части. Показатели у нас хорошие.

— Часто слышно, что проблемы с кадрами. Как такое может быть, если рядом с нами Медицинская академия, «кузница кадров»? Почему бы не взять молодых медиков оттуда?

— Меня приглашали несколько раз в Медицинскую академию на комиссию по распределению, и я слышал фразы: «Не хочу быть доктором, учился для себя, чтобы в семье был врач». Кто-то уходит в косметологические салоны, кто-то в фармацевтические компании, ещё куда-то. До больниц доходит в лучшем случае треть. Сегодняшний костяк больницы пришел примерно в одно время — в восьмидесятые. Грустно осознавать, что передать опыт некому. Медакадемия в следующем году выпустит 400 докторов первичного звена. Сейчас нет интернатур, нет ординатур. Человек окончил академию, ему вручают диплом, сертификат врача, позволяющий работать участковым терапевтом или педиатром и врачом общей практики. И он должен отработать три года. Только потом, если больнице нужны узкие специалисты, они отправляют молодых врачей на дополнительное обучение. Сами студенты специализацию себе больше не выбирают. А дальнейшее обучение продолжают единицы. Основная масса работает по полученному сертификату. И куда я их возьму? Педиатрия укомплектована практически полностью, во взрослую участковую службу можно взять несколько человек, но надо рядом с ними посадить хорошего доктора, и вести процесс обучения с чистого листа.

— Сокращается количество мест в круглосуточном стационаре. С чем это связано?

— Количество мест уменьшилось потому, что сама медицина изменилась. Изменились технологии, появились новые препараты. Когда я пришел, в больнице было порядка 700 коек, на сегодняшний день их 254, и не все заполнены. Наша задача — быстро и качественно поставить диагноз и в кратчайшие сроки вылечить больного. Если раньше с холециститом человек лежал после операции три недели, то сегодня после ляпороскопических операций он лежит всего пять дней. Пневмонию лечили 21 день, сейчас максимум десять. Лучше пролечить интенсивно за короткий промежуток, чем месяц загонять болезнь в хроническую форму. Зачем содержать остальные койки? Государственный заказ — пролечить 8000 тысяч человек, мы ежегодно выполняем.

— Останется ли дневной стационар на Энгельса, или его тоже ждет сокращение?

— В ближайшее время планируем провести там ремонт. В дневном стационаре за год пролечиваем 2000 человек. Это, во-первых, онкобольные. У нас в Ревде их около трех тысяч, все курсы химиотерапии они проходят в дневном стационаре. Там же лечим пациентов с суставной патологией, тяжелыми формами атеросклероза, больных неврологического профиля. Изменилось финансирование больницы. Мы пролечили больного, отдаем его историю болезни в страховой фонд, там её проверяют, если все выполнено правильно, нам платят деньги. Из них мы содержим больницу, платим зарплату, покупаем медикаменты и всё остальное.

— Чего ждать в дальнейшем от реформы здравоохранения? Постепенного перехода на платную медицину?

— Насчет платной медицины ирония понятна, но неуместна. Если говорить о дальнейшем развитии здравоохранения, то абсолютно правильное направление, на которое сегодня ориентируемся, это профилактика. Мы возродили диспансеризацию, как это было в социалистические времена. Но главная задача, на мой взгляд, заставить людей самих следить за своим здоровьем. У многих психология какая — я могу позволять себе всё, и вести тот образ жизни, какой хочу. А когда заболею, наберу «03», и врачи-кудесники дадут мне волшебную таблетку. У нашего населения такой менталитет, и его изменить пока не получается.

Огромное количество средств расходуется на лечение пациентов, поступающих в алкогольном, либо наркотическом опьянении. Они попадают с туберкулезом, ВИЧ, другими асоциальными заболеваниями. Такие больные сами губят свое здоровье, живут, о себе не думая, а мы их спасаем. В Америке с детства внушают: «Самое дороге — это здоровье, если ты не будешь за ним следить, ты никому не будешь нужен, и денег тебе не хватит ни на что». Вся Америка бегает. Да, у них есть лишний вес, но при этом количество людей, занимающихся спортом, — огромное! У нас такого нет. Единицы заинтересованы в сохранении своего здоровья. Подавляюще большинство — те, кто чего-то в этой жизни достиг. Они понимают: чтобы сохранить работоспособность, статус, благосостояние — следить за своим здоровьем надо постоянно. И прививки надо делать. Сегодня молодые умирают от гриппа — не лечится гриппозное воспаление легких! С клещевым энцефалитом та же история — погибают люди, инвалидами становятся. Мы в опасном районе живем. Надо об этом думать! Сколько диабета сегодня — катастрофа. Каждый день поступают больные в реанимацию. Почему? Нет глюкометра? Есть. Полоски есть, бесплатно выдаем. Что еще надо? Следить за своим здоровьем. На базе больницы создали отделение профилактики. Заведующая Елена Викторовна Синицина — прекрасный доктор, пропагандист. Пытаемся акцент смещать в сторону профилактики.

— Какого эффекта вы ждете от профилактики?

— В идеале мы должны прийти к тому, чтобы участковый терапевт знал каждую семью на своем участке, проблемы в плане здоровья. А до этого времени мы будем работать в режиме пожарных. Привезли больного, начинаем разбираться, почему заболел. Да он не был в больнице пять лет. Почему? Работает, времени нет. Когда я был депутатом, пытался выяснить, сколько у нас одиноко проживающих? Никто не мог мне сказать! Ни в администрации, ни в соцполитике, ни в полиции. А потом бабушку инсульт разбил, и она три дня лежит в ванной, не может позвать на помощь. Но мы же с вами в XXI веке живем, и не в лесу. Таких случаев в принципе быть не должно! Понятно, что сложно, но порядок с учетом больных наводить надо. Тогда мы будем понимать, от кого что ждать, и что нам в дальнейшем планировать.

Наталья РАКИНА